Взрыв системы Бальзамо сотряс всю школу, так, что, чуть прихрамывая, покинувшей больничное крыло с парой пластырей - на скуле и виске - Офелии думалось, что отголоски этого взрыва еще долго не затихнут. Следом за почти насильным осмотром в больничном крыле - как же она ненавидит все это - допрос студентов от Амбридж, объявление испытательного срока Флитвику, и непрекращающийся гул, от которого трещит голова. От мадам Помфри пришлось изо всех сил скрывать хромоту, чтобы не оказаться в числе тех, кому предписали остаться в больничном крыле на ночь, но возвращалась в гостиную Офелия усталой и разбитой уже сильно за полдень, совершенно не радуясь сорвавшимся урокам.

Хуже всего было то, что увиденное там, в дыму аномалии, никак не желало ее отпускать. Рашден могла бы списать все на нервы, но переживания сейчас все-таки слабоваты для посттравматического стресса. И все-таки...

Первый тревожный звонок ждал ее вечером, прямо в окне школьного коридора. Периферия зрения уловила движение, будто что-то большое и странно изломанное плыло прямо у нее за спиной в темной отражающей поверхности. Но, прыжком обернувшись, Офелия нашла взглядом только арочный проход, двери и лестницу. А остаток вечера, в царящей и в Большом Зале за ужином, и факультетской гостиной непродуктиной суете, постоянно роняла вещи, впервые за долгое время вспомнив о том, что бабушка считала это дурным знаком. Глупо.

Офелия думала, что хотя бы сон обязательно должен принести облегчение - но ошиблась. На часах была половина четвертого, когда она резко, рывком проснулась от сна, где она, то и дело падая, бежала от кого-то, увязая в снегу, но, казалось, убедила свое сознание проснуться за секунды до того, как ее могли схватить.

Рашден долго ворочалась, пытаясь заснуть снова, но тревожность имеет неприятное свойство разрастаться в тишине и одиночестве - сонное сопение соседок по спальне здесь не помощник. Немного отвлеклась, взяв с прикроватного столика волшебную палочку и сборник очерков Исаака Агатиса, взятый для дополнительного чтения по трансфигурации, за которым получилось сейчас скоротать немного времени, плотно задернув полог, чтобы не потревожить никого из девочек огоньком на конце палочки.

Пары часов изучения сложных диаграмм и схем хватило, чтобы притупить тревогу. Пары часов далеко не блаженного, но игнорирования проблемы.

***

Уже в душевой, плеснув на лицо воды и подняв голову, Офелия холодеет и застывает. В слегка запотевшем зеркале отражается она сама, с побелевшим от ужаса лицом - только не в скучной, белой фланелевой пижаме, а в уличном, черном утепленном плаще. В той же самой позе - с прижатыми к груди руками, чуть дрожащая, испуганно глядящая дальше собственного отражения, туда, где то, чего зеркало отражать не должно.

Офелия отступает на шаг назад, не отрывая немигающего взгляда от зеркала - отражение повторяет шаг, чуть отдаляясь. Только шагает не по голубому кафелю, а по девственному снегу, уже начавшему подтаивать и обнажившему кое-где черные корни и слой прошлогодней листвы. За спиной у него оголенные остовы деревьев, кое-где перемежающиеся пушистыми молодыми пихточками, старое, трухлявое дерево, упавшее по виду много лет назад, и черный провал на небольшой прогалине, буквально в нескольких метрах - зев ямы, по виду свежей, ее почти не тронул снег. Она видит следы вокруг - ноги большие, не ее собственные.

И кажется, что, будь она чуть повыше, то могла бы рассмотреть ее получше, заглянуть внутрь - Офелии иррационально хочется это сделать, так, будто внутри что-то что-то очень важное, будто там должно что-то находиться.

Еще шаг назад - и отражение тоже шагает. Что-то движется у него за спиной, скрытое присыпанной снегом пихтой и молодым березняком. Что-то...

Оскользнувшись на кафеле, девушка едва ли не подпрыгивает от неожиданности - зеркало словно затянуло ее, так, что почти забылось, что она не там, на лесной прогалине, а всего лишь в рейвенкловской женской душевой. И трясется сейчас не от холода вовсе. Всего секунда, чтобы оторвать взгляд - и видение исчезает, вырастив на месте мрачноватого лесного пейзажа скучные тихие стены, стройные ряды душевых кабинок и раковин.

Офелия только сейчас понимает что дышит - прерывисто и глубоко. Что совсем не дышала все эти секунды, ровно два медленных шага назад.

Сны - это просто сны, говорит себе Рашден, просыпаясь иногда среди ночи от кошмара особенно четкого и яркого. Привыкла говорить. Говорила, проснувшись и сегодня.

Дурные предзнаменования - это просто ее опасения, не более. Защитная реакция на стресс и переживания, давно уже ставшие постоянным спутником. Они не должны вот так приходить наяву, не должны - но приходили уже четыре раза, один из которых, самый первый, она точно никогда не сможет забыть.

Офелия цепляется за эту мысль как за соломинку, но течение сейчас сильнее, ее отрывает от хлипкой рационализации, захлестывает с головой и тянет куда-то в пучину, где воды темны, и не видно дна. Она там, пока тело живет на автопилоте. Вода в душе не чувствуется горячей, и она как-то отстраненно, на автомате, совершает привычную утреннюю рутину, прежде чем, уже одетой и причесанной, вернуться в тихую спальню, и, задернув полог, битые пятнадцать минут пялиться в пустоту, слушая, как тяжело и глухо стучит в ушах кровь. 

Достаточно просто ответить на вопрос - кто из знакомых учеников часто ошивается по Запретному лесу? Сложно другое, задать вопросы уже ему. Сложнее всего - сделать это естественно, не вызвав других вопросов, на которые ответ дать она не сможет. Но правильного ответа в этом уравнении нет - быть не может, можно хоть сутками прогонять в голове варианты разговора, ни один не звучит складно и убедительно. 

Сомнения не капитулируют до последнего - они ведут борьбу все то время, пока Офелия судорожно, но предельно тихо, рыскает в чемодане под кроватью в поисках второй из припасенных с Рождества коробок, пока выскальзывает из спальни, оглядываясь так, будто совершает что-то постыдное или запрещенное, не сдаются всю дорогу до Больничного Крыла, и еще битые полминуты, пока Рашден бестолково топчется у дверей. Школа потихоньку просыпается, наполняется хорошо знакомым утренним гомоном, стены отражают звуки шагов и голоса. В Большой Зал понемногу стягиваются ученики, из тех, кто, как и сама Офелия, предпочитает успеть поесть, пока вокруг не так много народу и не так шумно. Она должна успеть перехватить его, даже если сегодня уже отпустят на уроки - во владениях мадам Помфри свой режим, школьная медсестра предпочитает скормить пациенту порцию овсянки, осмотреть его, а потом уже отпускать.

Нельзя так все оставлять. Просто нельзя - с щемящей тоской говорит себе Офелия, опасливо подняв глаза в окно в коридоре и встретив глазами едва показавшееся над лесным массивом весеннее солнце. Она бы и сама пошла в больничное крыло, только с просьбой осмотреть уже ее, да только вот все это уже было раньше, и тогда напуганная исповедь закончилась хуже, чем любое молчание. Она должна справляться сама, так, как сможет.

Офелия жмурится, делает несколько вдохов-выдохов. Далеко не само самообладание, она знает, что по ней "читать" очень просто, несмотря на всю выдержку и все давно и насильно вбитое умение держать в узде сильные переживания. Вновь топчется перед дверью, бросая взгляд на зажатую в руках коробку, и, после финальной, короткой борьбы с собой, осторожно стучится - ровно четыре удара кулачком в дверь - прежде чем войти.

В больничном крыле неожиданно свежо и привычно неуютно - из открытого окна тянет утренней прохладой, а лекарственные запахи вызывают много слабо оформленных, как одно, неприятных воспоминаний и легкую дурноту. Слегка поежившись, Рашден тихо объясняет причину визита мадам Помфри, наполовину опасаясь, и наполовину почти надеясь, что ее выпроводят, сославшись на ранний час или еще какую-нибудь причину. Но нет - мадам улыбается и согласно кивает, указывая на нужную - открытую ширму. Что ж, туда и идти.

Перед ширмой девушка тормозит на секунду, прежде чем осторожно выглянуть и выйти, обогнув койку и найти взглядом стул. Вопреки, возможно, всем ожиданиям, не пройдя мимо - они ведь особо не общаются, и вряд ли Рашден хотя бы в первой двадцатке людей, которых Маркус ожидал бы сейчас увидеть.

- П-привет, - Офелии кажется, что даже это простое, будничное приветствие звучит максимально неловко. Перемнувшись пару раз с ноги на ноги, она, аккуратно, без скрипа, подвинула поближе стоящий рядом стул, и, прежде чем сесть, положила коробку на прикроватный столик, - В общем... вот. Мадам Помфри сказала, что ты не спишь, но, надеюсь, не слишком рано.

Дежурная вежливость помогает собраться с мыслями. Спина ровная, руки на коленях, хотя ладони почти неосознанно сжимают ткань юбки. Глаза бегут по лицу визави, отмечая уже зарубцевавшиеся шрамы (выглядят не так уж плохо, но то, что не зажили полностью за ночь - знак нехороший, значит, задело и правда серьезно), но на нем надолго не задерживаются - ей проще смотреть в окно, на руки, или на носки своих старомодных туфель-оксфордов. Или на столик, где лежит коробка - ассорти из "Медового рыцаря", без каких-либо лент или подарочной упаковки.

- ...И, прежде чем возникнут вопросы, - деловито уточнила Офелия, решив, что сейчас будет лучшим решением действовать на опережение, да-я-прекрасно-понимаю-что-меня-не-ждут, - Я уже пыталась доставить их вам в комнату, после факультатива, в качестве благодарности за помощь, но... - Рашден машинально, не думая, потерла нос, - ...Не срослось. Так что, подвернулся повод.

Если бы Офелия нервничала сейчас немного меньше, то была бы собой довольна - подумалось, что прозвучало, в целом, убедительно, да и врать особо не пришлось. Слегка осмелев, она даже изогнула губы в неловкой, но все же полуулыбке.

Отредактировано Ophelia Rushden (03.12.20 13:11)

- Стоит, правда, - Офелия качает головой, - Я... наверное, слишком привыкла оставаться одна. Поэтому это много для меня значит.

Звучит, наверное, нелепо. И натужно, через силу. Хочется думать, что это не кажется странным - было бы трудно и просто так сюда прийти, Рашден, в конце концов, никогда не была особо общительной. Она, конечно, не та постоянно заикающаяся бледная немочь с первого курса, и с годами научилась существовать в контакте с другими ребятами, и все-таки...
Офелия пока не знает, как и в какой форме задавать нужный вопрос. Не знает даже, решится ли вообще его задать, или предпочтет, как обычно, замолчать и задавить то, что действительно беспокоит. В любом случае, не стоит бросать это в лоб. Как-нибудь невзначай... Зацепиться за что-то...

Белби, тем временем, берет книгу (взгляд машинально цепляется за название, заставляя, без каких-либо причин, стянуть что-то в солнечном сплетении в болезненный узел), тревожность мигом становится острее и холоднее. Как спица под ребра. 
Нет, наверное, ее присутствие не слишком неуместно или нежеланно. Наверное.

- Храм, или гробницу... - Рашден заставляет себя говорить, и говорить как можно нейтральнее - тихо, спокойно, так, словно правда пришла без каких-то умыслов. По-дружески... Заставляет, иначе точно случится неловкое молчание, - Там ведь может оказаться что угодно, и достаточно важное, чтобы зодчие высчитывали место строительства по звездам. Нашла в библиотеке огромный труд про особые чары забвения, которыми жрецы скрывали захоронения, чтобы их не тревожили даже спустя тысячи лет... а чародеи-фараоны заставляли целый народ забыть своих предшественников, или то, что угрожало их "божественной" власти.

Офелия смотрит в окно, подставляет лицо утреннему солнцу. Обычно от этого ночные кошмары быстро отлетают, как шелуха, утром проще перестроиться, загрузить себя учебой. Сейчас - не выходит никак. И успокоиться тоже. Даже шорох страниц не кажется уютным.

- ...Жаль, что не выйдет самой посмотреть, - тряхнув головой, добавляет она.

И хочется верить, что, в лучшем случае, завтра это снова станет насущной причиной огорчаться.

- Нет... нет, оставь лучше Годфри, и Тони... И Малфою, - в ответ на предложение Офелия отрицательно качает головой. Она, вообще-то, любит шоколад, а этот - из дорогих, но сейчас кусок в горло точно не полезет. Или полезет, но затошнит. Слегка поерзав на месте, она выдает новую неловкую улыбку, - ...Глупо получилось. Я ведь пыталась их вам под дверь положить... П-пару дней назад. В итоге пришлось объяснять, что я вовсе не к Фарли.... Зачем ему это расписание вообще?

Отредактировано Ophelia Rushden (09.12.20 01:33)

- Так... это была просто шутка. Понятно, - резюмировала Офелия, и красноречиво поджала губы, разведя руками, - ...Похоже, вышло еще глупее, чем я думала.

В другой день она провела бы немало часов, размышляя над услышанным, пытаясь делать выводы, их переосмысливая, и неизменно, раз за разом, долбясь лбом в стену из самоуничижения. Для этого обычно много не надо - случайный комментарий может точечно и резко вогнаться куда-то меж ребер, как игла, а потом неделями саднить, не давая покоя. 

Это, сейчас - не укол, и даже не игла, а так, будто приложили к животу что-то холодное. И о том, что ее то ли не регистрируют со стороны как девушку, то ли противопоставили сейчас, безусловно, популярным и красивым Чжоу и Хелен, подумалось как-то мимолетно и отстраненно. Это все-таки... Чжоу и Хелен, с которыми она всегда была дружна - настолько, насколько могла - а не кто-то из (преимущественно) слизеринских генетических экспериментов по клонированию блондинок.

- Я не думала, что так сильно от них отличаюсь, - деликатно отметила Рашден. Кроме очевидного, разумеется - но это осознанный, и, пожалуй, что лучший, в долгосрочных перспективах, выбор. Натянув на лицо улыбку, она покачала головой, как бы говоря, что не тот человек, при котором можно заморачиваться чувством юмора или прочими социальными навыками. Самой сейчас приходится, как через терновые заросли, продираться через неловкость - и это обычное дело в поддержании диалога, и это особенно погано, когда понятия не имеешь, как, когда и в какой форме сказать то, что тебе нужно, - Но официальное членство в ботанском клубе звучит неплохо.

Из открытого окна настойчиво тянуло прохладой. Совсем не сильно, но Офелия все равно поежилась, спрятала ладони в рукава мантии и кратко нахмурилась, вновь посмотрев в сторону темного марева древесных крон под по-весеннему свежим и ярким утренним солнцем. Что теперь - и правда уйти, так и не решившись спросить?

Ну же. Ну?

- И "несовершеннолетняя" тоже. Хотя, все немного сложнее. Даже в следующем году куда мне на материк - на носу ЖАБА, потом стажировка, тут уж неважно, чего мне хотелось бы... Но если ты поедешь, можно оставить тебе свой колдоаппарат? Взамен могу остаться в школе на Пасху и присмотреть за Людвигом. Нас познакомили, когда я забегала. ...Аквариум, по-моему, тесноват.

Так уж выходит, что в какой-то момент и без слов чувствуешь, что твое присутствие в тягость. Это ощущение уже очень давно стало постоянным рашденским спутником, и она так же давно перестала винить за это кого-то кроме себя. В таких случаях лучше всего тихо, лучше всего незаметно - если есть такая возможность - уйти и никого не тревожить, пока это не станет необходимостью. Рабочая тактика, на постоянном вооружении.

Может быть, так было бы лучше и, в долгосрочных перспективах, проще. Когда разговор окончательно скомкался, перестала бы пытаться держать его, попрощалась и ушла, опять чувствуя себя так, будто проглотила ледышку, и та застряла где-то на полпути к желудку, отказываясь нагреваться и исчезать. Но Белби так неожиданно изменился в лице, что Офелия могла ответить только частым, удивленным морганием, прежде чем нашла слова.

- Да нет, - Рашден пожала плечами, - Не особо. Глупо бояться рыбы в аквариуме, если достаточно умен, чтобы не совать туда руки.

Людвиг, конечно, не карп кои, и даже камбала даст ему сто очков в симпатичности, но Офелия не просто так и после ознаменованного соплохвостами пятого курса не бросила уроки Хагрида - единственный предмет не из списка необходимых, но из тех, что действительно нравились, который ей удалось сохранить, и то после целого вороха аргументов "за".

- По-моему так с большинством животных. Я раньше думала, что только с теплокровными, но век живи, век учись? - слабо улыбнувшись, Офелия склонила голову к плечу и выразительно повела им, прежде чем поймать боковым зрением мадам Помфри у крайней к выходу койки. Видимо, обход уже заканчивается, - Я пойду, наверное. Надо успеть позавтракать. Выздоравливай.

Рашден поднялась, машинально и педантично разгладила на юбке складочку, натянуто улыбнулась на прощание, и двинулась было на выход... но тут же развернулась, не сделав и трех шагов.

- Да... Пока я не забыла...

Сердце мигом заколотилось, да так сильно, и так громко отстукивая ритм в ушах, что первую секунду казалось, что Маркус со своего места может услышать. Офелия сжала кулаки, спрятав их в широких рукавах своей мантии, но лицом, ценой невероятных волевых усилий, осталась каменно спокойна.

Это простой вопрос. Скорее всего, он вообще не поймет, к чему он и зачем, да и придумать какое-нибудь оправдание так же легко. Отчего она так сильно волнуется?

- Ты ведь часто выбираешься в Лес. Может, знаешь, есть ли там место - прогалина, окруженная березняком, бурелом и пара сломанных деревьев, лиственных, вот так стоят? - Рашден сложила руки домиком, - И, вроде бы, там яма есть, довольно большая.

Отредактировано Ophelia Rushden (06.01.21 01:14)